«Лиса и медведь»


  • Автор: Владимир Иванович Даль
  • «Лиса и медведь»
  • Исполнитель: Дмитрий Жулин
  • Тип: mp3, текст
  • Продолжительность: 00:08:53
  • Скачать и слушать online

Читать сказки: Владимир Даль. «Лиса и медведь»:

Жила-была кума-Лиса; надоело Лисе на старости самой о себе промышлять, вот и пришла она к Медведю и стала проситься в жилички:

 

— Впусти меня, Михаиле Потапыч, я лиса старая, ученая, места займу немного, не объем, не обопью, разве только после тебя поживлюсь, косточки огложу.

 

Медведь, долго не думав, согласился. Перешла Лиса на житье к Медведю и стала осматривать да обнюхивать, где что у него лежит. Мишенька жил с запасом, сам досыта наедался и Лисоньку хорошо кормил. Вот заприметила она в сенцах на полочке кадочку с медом, а Лиса, что Медведь, любит сладко поесть; лежит она ночью да и думает, как бы ей уйти да медку полизать; лежит, хвостиком постукивает да Медведя спрашивает:

 

— Мишенька, никак, кто-то к нам стучится?

 

Прислушался Медведь.

 

— И то, — говорит, — стучат.

 

— Это, знать, за мной, за старой лекаркой, пришли.

 

— Ну что ж, — сказал Медведь, — иди.

 

— Ох, куманек, что-то не хочется вставать!

 

— Ну, ну, ступай, — понукал Мишка, — я и дверей за тобой не стану запирать.

 

Лиса заохала, слезла с печи, а как за дверь вышла, откуда и прыть взялась! Вскарабкалась на полку и ну починать кадочку; ела, ела, всю верхушку съела, досыта наелась; закрыла кадочку ветошкой (тряпкой. — Ред.), прикрыла кружком, заложила камешком, все прибрала, как у Медведя было, и воротилась в избу как ни в чем не бывало.

 

Медведь ее спрашивает:

 

— Что, кума, далеко ль ходила?

 

— Близехонько, куманек; звали соседки, ребенок у них захворал.

 

— Что же, полегчало?

 

— Полегчало.

 

— А как зовут ребенка?

 

— Верхушечкой, куманек.

 

— Не слыхал такого имени, — сказал Медведь.

 

— И-и, куманек, мало ли чудных имен на свете живет!

 

Медведь уснул, и Лиса уснула.

 

Понравился Лисе медок, вот и на другую ночку лежит, хвостом об лавку постукивает:

 

— Мишенька, никак опять кто-то к нам стучится?

 

Прислушался Медведь и говорит:

 

— И то кума, стучат!

 

— Это, знать, за мной пришли!

 

— Ну что же, кумушка, иди, — сказал Медведь.

 

— Ох, куманек, что-то не хочется вставать, старые косточки ломать!

 

— Ну, ну, ступай, — понукал Медведь, — я и дверей за тобой не стану запирать.

 

Лиса заохала, слезая с печи, поплелась к дверям, а как за дверь вышла, откуда и прыть взялась! Вскарабкалась на полку, добралась до меду, ела, ела, всю середку съела; наевшись досыта, закрыла кадочку тряпочкой, прикрыла кружком, заложила камешком, все, как надо, убрала и вернулась в избу.

 

А Медведь ее спрашивает:

 

— Далеко ль, кума, ходила?

 

— Близехонько, куманек. Соседи звали, у них ребенок захворал.

 

— Что ж, полегчало?

 

— Полегчало.

 

— А как зовут ребенка?

 

— Серёдочкой, куманек.

 

— Не слыхал такого имени, — сказал Медведь.

 

— И-и, куманек, мало ли чудных имен на свете живет! — отвечала Лиса.

 

С тем оба и заснули.

 

Понравился Лисе медок; вот и на третью ночь лежит, хвостиком постукивает да сама Медведя спрашивает:

 

— Мишенька, никак, опять к нам кто-то стучится? Послушал Медведь и говорит:

 

— И то, кума, стучат.

 

— Это, знать, за мной пришли.

 

— Что же, кума, иди, коли зовут, — сказал Медведь.

 

— Ох, куманек, что-то не хочется вставать, старые косточки ломать! Сам видишь — ни одной ночки соснуть не дают!

 

— Ну, ну, вставай, — понукал Медведь, — я и дверей за тобой не стану запирать.

 

Лиса заохала, закряхтела, слезла с печи и поплелась к дверям, а как за дверь вышла, откуда и прыть взялась! Вскарабкалась на полку и принялась за кадочку; ела, ела, все последки съела; наевшись досыта, закрыла кадочку тряпочкой, прикрыла кружком, пригнела камешком и все, как надо быть, убрала. Вернувшись в избу, она залезла на печь и свернулась калачиком.

 

А Медведь стал Лису спрашивать:

 

— Далеко ль, кума, ходила?

 

— Близехонько, куманек. Звали соседи ребенка полечить.

 

— Что ж, полегчало?

 

— Полегчало.

 

— А как зовут ребенка?

 

— Последышком, куманек, Последышком, Потапович!

 

— Не слыхал такого имени, — сказал Медведь.

 

— И-и, куманек, мало ли чудных имен на свете живет! Медведь заснул, и Лиса уснула.

 

Вдолге ли, вкоротке ли, захотелось опять Лисе меду — ведь Лиса сластена, — вот и прикинулась она больной: кахи да кахи, покою не дает Медведю, всю ночь прокашляла.

 

— Кумушка, — говорит Медведь, — хоть бы чем ни на есть полечилась.

 

— Ох, куманек, есть у меня снадобьеце, только бы медку в него подбавить, и всё как есть рукой сымет.

 

Встал Мишка с полатей и вышел в сени, снял кадку — ан кадка пуста!

 

Лиса и медведь- Куда девался мед? — заревел Медведь. — Кума, это твоих рук дело!

 

Лиса так закашлялась, что и ответа не дала.

 

— Кума, кто съел мед?

 

— Какой мед?

 

— Да мой, что в кадочке был!

 

— Коли твой был, так, значит, ты и съел, — отвечала Лиса.

 

— Нет, — сказал Медведь, — я его не ел, всё про случай берег; это, значит; ты, кума, сшалила?

 

— Ах ты, обидчик этакий! Зазвал меня, бедную сироту, к себе да и хочешь со свету сжить! Нет, друг, не на такую напал! Я, лиса, мигом виноватого узнаю, разведаю, кто мед съел.

 

Вот Медведь обрадовался и говорит:

 

— Пожалуйста, кумушка, разведай!

 

— Ну что ж, ляжем против солнца — у кого мед из живота вытопится, тот его и съел.

 

Вот легли, солнышко их пригрело. Медведь захрапел, а Лисонька — скорее домой: соскребла последний медок из кадки, вымазала им Медведя, а сама, умыв лапки, ну Мишеньку будить.

 

— Вставай, вора нашла! Я вора нашла! — кричит в ухо Медведю Лиса.

 

— Где? — заревел Мишка.

 

— Да вот где, — сказала Лиса и показала Мишке, что у него все брюхо в меду.

 

Мишка сел, протер глаза, провел лапой по животу — лапа так и льнет, а Лиса его корит:

 

— Вот видишь, Михайло Потапович, солнышко-то мед из тебя вытопило! Вперед, куманек, своей вины на другого не сваливай!

 

Сказав это, Лиска махнула хвостом, только Медведь и видел ее.Жила-была кума-Лиса; надоело Лисе на старости самой о себе промышлять, вот и пришла она к Медведю и стала проситься в жилички:

 

— Впусти меня, Михаиле Потапыч, я лиса старая, ученая, места займу немного, не объем, не обопью, разве только после тебя поживлюсь, косточки огложу.

 

Медведь, долго не думав, согласился. Перешла Лиса на житье к Медведю и стала осматривать да обнюхивать, где что у него лежит. Мишенька жил с запасом, сам досыта наедался и Лисоньку хорошо кормил. Вот заприметила она в сенцах на полочке кадочку с медом, а Лиса, что Медведь, любит сладко поесть; лежит она ночью да и думает, как бы ей уйти да медку полизать; лежит, хвостиком постукивает да Медведя спрашивает:

 

— Мишенька, никак, кто-то к нам стучится?

 

Прислушался Медведь.

 

— И то, — говорит, — стучат.

 

— Это, знать, за мной, за старой лекаркой, пришли.

 

— Ну что ж, — сказал Медведь, — иди.

 

— Ох, куманек, что-то не хочется вставать!

 

— Ну, ну, ступай, — понукал Мишка, — я и дверей за тобой не стану запирать.

 

Лиса заохала, слезла с печи, а как за дверь вышла, откуда и прыть взялась! Вскарабкалась на полку и ну починать кадочку; ела, ела, всю верхушку съела, досыта наелась; закрыла кадочку ветошкой (тряпкой. — Ред.), прикрыла кружком, заложила камешком, все прибрала, как у Медведя было, и воротилась в избу как ни в чем не бывало.

 

Медведь ее спрашивает:

 

— Что, кума, далеко ль ходила?

 

— Близехонько, куманек; звали соседки, ребенок у них захворал.

 

— Что же, полегчало?

 

— Полегчало.

 

— А как зовут ребенка?

 

— Верхушечкой, куманек.

 

— Не слыхал такого имени, — сказал Медведь.

 

— И-и, куманек, мало ли чудных имен на свете живет!

 

Медведь уснул, и Лиса уснула.

 

Понравился Лисе медок, вот и на другую ночку лежит, хвостом об лавку постукивает:

 

— Мишенька, никак опять кто-то к нам стучится?

 

Прислушался Медведь и говорит:

 

— И то кума, стучат!

 

— Это, знать, за мной пришли!

 

— Ну что же, кумушка, иди, — сказал Медведь.

 

— Ох, куманек, что-то не хочется вставать, старые косточки ломать!

 

— Ну, ну, ступай, — понукал Медведь, — я и дверей за тобой не стану запирать.

 

Лиса заохала, слезая с печи, поплелась к дверям, а как за дверь вышла, откуда и прыть взялась! Вскарабкалась на полку, добралась до меду, ела, ела, всю середку съела; наевшись досыта, закрыла кадочку тряпочкой, прикрыла кружком, заложила камешком, все, как надо, убрала и вернулась в избу.

 

А Медведь ее спрашивает:

 

— Далеко ль, кума, ходила?

 

— Близехонько, куманек. Соседи звали, у них ребенок захворал.

 

— Что ж, полегчало?

 

— Полегчало.

 

— А как зовут ребенка?

 

— Серёдочкой, куманек.

 

— Не слыхал такого имени, — сказал Медведь.

 

— И-и, куманек, мало ли чудных имен на свете живет! — отвечала Лиса.

 

С тем оба и заснули.

 

Понравился Лисе медок; вот и на третью ночь лежит, хвостиком постукивает да сама Медведя спрашивает:

 

— Мишенька, никак, опять к нам кто-то стучится? Послушал Медведь и говорит:

 

— И то, кума, стучат.

 

— Это, знать, за мной пришли.

 

— Что же, кума, иди, коли зовут, — сказал Медведь.

 

— Ох, куманек, что-то не хочется вставать, старые косточки ломать! Сам видишь — ни одной ночки соснуть не дают!

 

— Ну, ну, вставай, — понукал Медведь, — я и дверей за тобой не стану запирать.

 

Лиса заохала, закряхтела, слезла с печи и поплелась к дверям, а как за дверь вышла, откуда и прыть взялась! Вскарабкалась на полку и принялась за кадочку; ела, ела, все последки съела; наевшись досыта, закрыла кадочку тряпочкой, прикрыла кружком, пригнела камешком и все, как надо быть, убрала. Вернувшись в избу, она залезла на печь и свернулась калачиком.

 

А Медведь стал Лису спрашивать:

 

— Далеко ль, кума, ходила?

 

— Близехонько, куманек. Звали соседи ребенка полечить.

 

— Что ж, полегчало?

 

— Полегчало.

 

— А как зовут ребенка?

 

— Последышком, куманек, Последышком, Потапович!

 

— Не слыхал такого имени, — сказал Медведь.

 

— И-и, куманек, мало ли чудных имен на свете живет! Медведь заснул, и Лиса уснула.

 

Вдолге ли, вкоротке ли, захотелось опять Лисе меду — ведь Лиса сластена, — вот и прикинулась она больной: кахи да кахи, покою не дает Медведю, всю ночь прокашляла.

 

— Кумушка, — говорит Медведь, — хоть бы чем ни на есть полечилась.

 

— Ох, куманек, есть у меня снадобьеце, только бы медку в него подбавить, и всё как есть рукой сымет.

 

Встал Мишка с полатей и вышел в сени, снял кадку — ан кадка пуста!

 

— Куда девался мед? — заревел Медведь. — Кума, это твоих рук дело!

 

Лиса так закашлялась, что и ответа не дала.

 

— Кума, кто съел мед?

 

— Какой мед?

 

— Да мой, что в кадочке был!

 

— Коли твой был, так, значит, ты и съел, — отвечала Лиса.

 

— Нет, — сказал Медведь, — я его не ел, всё про случай берег; это, значит; ты, кума, сшалила?

 

— Ах ты, обидчик этакий! Зазвал меня, бедную сироту, к себе да и хочешь со свету сжить! Нет, друг, не на такую напал! Я, лиса, мигом виноватого узнаю, разведаю, кто мед съел.

 

Вот Медведь обрадовался и говорит:

 

— Пожалуйста, кумушка, разведай!

 

— Ну что ж, ляжем против солнца — у кого мед из живота вытопится, тот его и съел.

 

Вот легли, солнышко их пригрело. Медведь захрапел, а Лисонька — скорее домой: соскребла последний медок из кадки, вымазала им Медведя, а сама, умыв лапки, ну Мишеньку будить.

 

— Вставай, вора нашла! Я вора нашла! — кричит в ухо Медведю Лиса.

 

— Где? — заревел Мишка.

 

— Да вот где, — сказала Лиса и показала Мишке, что у него все брюхо в меду.

 

Мишка сел, протер глаза, провел лапой по животу — лапа так и льнет, а Лиса его корит:

 

— Вот видишь, Михайло Потапович, солнышко-то мед из тебя вытопило! Вперед, куманек, своей вины на другого не сваливай!

 

Сказав это, Лиска махнула хвостом, только Медведь и видел ее.

 

Понравилась статья? Поделить с друзьями: